Как же это круто, смотреть аниме, где главному герою совсем не обязательно быть дубоголовым шаблонным псевдогероем, или же обладать ярко выраженными признаками принадлежности к женскому полу, чтобы быть наделенным сверхспособностями. Где даже уличная шпана, собирающаяся в небольшие банды, раскрыта и показана куда лучше, чем разрисованные и напыщенные позеры. Вызывает куда больше сопереживания, сочувствия и восхищения. Где девушка внешне может почти ничем не отличаться от парня, но при этом у нее есть утонченность, которая и не снилась обожаемым массами идолам. Где все еще цениться такая замечательная вещь, как дружба, крепче которой ничего нет, когда обычный парень готов мчаться туда, откуда сбегают самые бравые солдаты, лишь бы помочь попавшему в беду другу… Или же собственнолично убить его. (“Он наш друг, и не вам решать, что с ним произойдет. И если кто и имеет право его убить, то это мы…” Черт, это божественно!)
Где мир показан лишь отдельными мазками, мимолетными штрихами, но этого достаточно, чтобы почувствовать его, узнать, каково это, жить там.
Как круто смотреть аниме, лишенное розовых соплей и нелепой, никчемной тягомотины, где даже неловкие, примитивные попытки познакомиться выглядят просто великолепно, где есть место настоящей верности и преданности. Когда происходящее на экране не позволяет отвлечься ни на мгновение, и смотришь все титры, а потом еще сидишь минут 5 перед черным экраном, пытаясь хоть немного постичь, осознать увиденное.

Но нечто еще большее захлестывает позже. Катализатор сделал свое дело.
Это подобно приливу, который подбирается к ногам с первых минут, и поднимается все выше и выше, но ты не замечаешь его, нет – твой мозг, внимание, весь ты находятся в другом мире. Но потом понимаешь, что ты погрузился уже с головой.
Только никакой это не прилив, ничего подобного – это ураган, смерч, царящий вокруг тебя, в тебе, в голове. Когда тысячи мыслей роятся в сознании, и можешь ухватить любую, но долго удержать ее не удастся, и снова падаешь. Образы, эмоции, целые картины кружатся вокруг, сменяя друг друга. Но ты больше не никчемный лист, нет, совсем нет – в какой-то момент помаешь, что ты сам – часть этого урагана, и ты можешь парить в нем, управлять, создавать. Это нельзя ни с чем сравнить, не существует такой аналогии. Не в силах усидеть на месте, начинаешь ходить, лишь бы занять чем-то ноги, хоть как-то отвлечься. Мир вокруг то исчезает, то снова появляется. Треки сменяются с умопомрачительной скоростью, а время на часах выглядит как минимум нелепо. Цепляешься за очередной образ…
И вдруг видишь, что ты уже на улице, сам не знаешь, куда идешь, но это не важно – лишь бы куда-то идти. Только не оставаться на месте, ни в коем случае, ведь тогда тебя разорвет на части. Пустые улицы ночного города, освещенные уличными фонарями, как никогда прекрасны, кроме тебя больше никого, и это одиночество греет как ничто иное. Где-то вдалеке видишь мерцающий светофор, хотя и понимаешь, что не можешь видеть на таком расстоянии, но это не важно – главное идти, телу нужна цель, ориентир, чтобы не отвлекать разум.
Взгляд цепляется за какие-то мелочи. Совершенно незаметные, обыденные, в свете дня. Без каких-либо усилий можешь увидеть, как рушиться здание, как падают стены, как зарево освещает горизонт… Можно рассмотреть малейшие детали. А потом делаешь еще шаг, поворачиваешь голову, и вихрь бросает тебя в другую сторону – и становишься свидетелем чего-то совершенно иного…
Или же время может замереть, и, пнув оставленную кем-то на бордюре бутылку (слава металлическим вставкам в носках!) видишь, как осколки зависают в воздухе, и свет фонаря превращает каждый из них в огромный самоцвет. Кажется, можешь подойти к ним, рассмотреть вблизи, даже дотронуться, но этого нельзя делать – это не по правилам. Можно лишь смотреть и запоминать.
Идешь дальше и дальше, шаг за шагом, мир за миром, ноги послушно шагают вперед. Не нужно задумываться об усталости, ведь уже не раз проверял свое тело. Только батарея телефона и по совместительству плеера подает тревожный сигнал, и лишь это заставляет идти назад, небольшая часть сознания контролирует движение, и этого достаточно.

Божественное, ни с чем несравнимое чувство, когда внутри царит этот ураган. Когда становишься настоящим творцом, создателем, и лишь одно беспокоит по-настоящему – а сможешь ли правильно описать, передать, сможешь ли облачить этот вихрь в правильные слова, чтобы другие узрели хотя бы крошечную долю. Пьянящее состояние, когда не нужно ни о чем думать, когда пальцы сами летают по клавиатуре, и бросаешь лишь мимолетный взгляд на текст выше, чтобы не улететь слишком высоко. В такие моменты ничто не имеет значение, лишь вселенная, свидетелем которой становишься, и это истинная свобода.
Та самая, где ты падаешь в белой пропасти, ведь тебя самого нет, где ты – дверной проем.

Ведь одиночество - кара для одних, это и дар для других. Когда остаешься наедине с собой, когда заглядываешь в потаенные части своей души... Для многих одиночество - это пустота, но для меня - это бесконечность.
Глупец, чертов глупец – иначе я не могу назвать себя за то, что убегал от этого уже… несколько лет, да и продолжаю убегать. Ведь многим это недоступно, немногие могут увидеть картину в единственном мазке, рассмотреть человека в одном жесте. Но и понимаю, отлично понимаю, почему бегу – ведь это не может длиться вечно. Нет, нет, еще раз нет… И вот тогда, как только это закончиться – приходит сожаление, отчаяние и даже ужас, словно увидел что-то прелестное, великолепное, и не смог удержать. Остается лишь грусть по утраченным, – в который раз – крыльям. А за ней вскоре и сомнения, а стоит ли оно того? Что же лучше, жить не поднимая глаз, и не ужасаться тому, как низко ты заключен, или же хоть иногда возноситься ввысь, и каждый раз падать обратно… Ведь многие, очень многие прекрасно живут без всего этого, не познав этого чувства полета, не зная, как бросает тебя из стороны в сторону ураган, как рвет тебя на куски - чтобы сделать частью чего-то большего. Им достаточно малого, им достаточно примитивного, вульгарного.

Но мне никогда не будет этого достаточно. Никогда и ни за что. И лучше уж падать, чем так жить.
И однажды у меня получится.

Мне очень хочется на это надеяться.