1. Когда война началась, Закирьян на патриотическом задоре на фронт пошел. Невесте, Сание, сказал "барашка к октябрю готовьте - тогда немцев закидаем, вернусь, свадьба будет". Ушел - и через месяц без вести пропал под Ленинградом. А Сания не поверила, что сгинул, и еще через месяц добровольцем на фронт записалась. Всю войну прошла, ордена, медали. Потом уж за однополчанина замуж вышла. Пила, курила много, где-то в сорок девятом или пятидесятом году умерла.
В пятьдесят пятом Хрущев по амнистии из лагерей всех выпустил, потом мы ездили с одним выпущенным встречаться - он говорил, что был в лагере такой по фамилии ***гаянов, ходил в старой офицерской форме немецкой, и немцы к нему уважительно обращались, то есть командир был. А Закирьян действительно как ариец выглядел - высокий, светловолосый, голубоглазый. Поговорили с тем, попрощались, а только потом вспомнили, что имя так и не узнали, нужно было спросить, звали ли его ***гаянов Закирьян ***гаянович или как-то по-другому.
2. Дядя Федя сначала танкист был, в начале войны какой-то прорыв совершил, за который в конце войны сразу Героя Союза давали, а тогда нет. Потом у него ранение было, а всех, у кого такое ранение, тогда направляли в СМЕРШ. (было тогда такое разделение - кого на какую специальность переучивать при ранении, тех, кто без ноги остался, например, на прокуроров переучивали). В СМЕРШЕ до конца войны дошел, потом по этой линии дальше пошел, значок почетного чекиста носил, помимо всех орденов и медалей. Потом ушел из ГБ, когда подшефный ему ученый в пивной собутыльникам гостайну сболтнул - ученому ничего, а дядю Федю выгнали. Дома у дяди Феди стоял большой трофейный шкаф с резьбой - после войны были нормативы, сколько трофеев может привезти солдат, сколько - офицер и так далее. Когда в 70-е "В августе 44го" вышло, говорил, что работа СМЕРШ описана в точности как было (Богомолов - автор книги - тоже попал в СМЕРШ после ранения, после войны отлавливал на Сахалине местных аналогов Хиро Оноды - были подобные прецеденты, но СССР не Филиппины, так что к концу сороковых всех более-менее выловили, отсюда дальневосточная специфика в романе, например биография Мищенко)
3. Когда в Казани строили новую мечеть Кул-Шериф, (она не очень-то похожа на свой древний прототип, ибо, как считается, Иван Грозный, увидев восьмиминаретную Казанскую мечеть, велел ее снести и построить в Москве точно такой же православный храм) то в котловане наткнулись на трубы ханской канализации. Они были составлены из долбленых стволов лиственницы и сохранили герметичность до наших дней. Чуть ниже кремля под землей в Казани есть захоронение погибших воинов, где по приказу Грозного сложили как русских, так и татар (которые сражались как с той, так и с другой стороны). Оно куда меньше известно за пределами Казани, чем пропиаренные казанские достопримечательности типа башни Сююмбике или того же Кул-Шерифа, зато было популярно у местных в совесткое время. Сейчас, когда им заинтересовались археологи, оказалось, что в захоронениии почти не осталось черепов, только кости. Черепа повыносили художники и прочие интересные личности.